Темный  Лорд пал. От дома Поттеров остались лишь дымящие обломки. Джеймс и Лили Поттеры, красивая молодая пара бойцов с Воландемортом, были обнаружены мертвыми. Но выжил их сын, Гарри. Когда Дамблдор прибыл на место происшествия, мальчик уже не плакал. Просто сидел в своей кроватке и играл с маленьким плюшевым медведем. А Том Риддл исчез как Саурон в книгах маггловского писателя-фантаста.
Магический мир возликовал, узнав о случившемся. В министерстве тут же организовали банкет и великолепный салют в честь случившегося, авроры удесятерили усилия, отлавливая растерянных Пожирателей, которые вполне предсказуемо без направляющей руки духовного пастыря превратились в стадо перепуганных овец. Их ловили и сажали в камеры предварительного заключения – некоторые потом выходили на свободу лишившись львиной доли своих состояний. Маги праздновали долго – несколько дней кряду люди в мантиях пили, громко и радостно пели или кричали на улицах, обнимались. Все были счастливы и верили что история закончилась и Воландеморт больше никогда не вернется в мир живых.
Не верил в это только разве что Альбус Дамблдор, директор школы магии и чародейства Хогвартс. Он точно помнил что в книге того маггловского писателя Саурон долгое время носился по среднеземью бесплотной тенью – а потом вернулся, отстроив темные бастионы на землях Мордора. Точно так же рано или поздно вернется и Том. Скорее поздно чем рано, но все же. Об этом говорили не то что бы логические доводы но интуиция. А интуиции Альбус Дамблдор верил. Когда ты занимаешься темной и светлой магией, некоторые разделы которой весьма и весьма опасны в большей степени именно шестое чувство, которое живет где-то отдельно от серых клеточек мозга, спасает тебе жизнь. В конце-концов, у каждого полукровного или чистокровного мага имеется сильная интуиция – зачастую те, у кого ее не было, умирали, не успев оставить потомство. К тому же, были тревожные звоночки. Например, Том перед своей смертью начал терять человеческий облик. Маги из ордена приписывали это тому что он занимался темной магией – а в большинстве своем тому что он был просто плохим человеком. Зло должно всегда отвратительно выглядеть и все в том же роде. Дамблдор благосклонно выслушивал подобные версии и кивал в нужных местах, но не верил им не капли. Лишить человеческого облика может лишь изменение в душе. К  тому же, Том был очень живучим – несколько раз он попадал в руки аврорату или отнюдь не средним магам из Ордена, получал серьезные ранения, но всегда очень быстро оправлялся от них. Слишком быстро даже для мага. И… в мальчике была тяга к славе и бессмертию. Дамблдор видел это. Как говорили об этом эти забавные магглы – рыбак рыбака видит издалека. Он сам долгое время изучал этот вопрос. И знал наверное обо всех способах продлить существование на этой бренной земле. Даже Фламелю помогал. Но Том Риддл не был похож на увлеченного алхимика каким был Ник. Значит, он выбрал иной способ. Всех даров смерти собрать он у себя не мог – хотя бы потому что палочка находилась у самого Альбуса, а мантия, насколько он знал, была у Джеймса Поттера. И Том всегда был увлечен темной магией. Значит, чисто теоретически, он мог…
Конечно, стопроцентной уверенности у Дамблдора не было. И ему нужно было время что бы все продумать как следует. Проверить. Почитать литературу. Найти нужные воспоминания. Ему не нужно было возвращение Тома. Свою роль тот уже сыграл – Дамблдор получил место в Визенгамоте, Министерство Магии перестроилось и избавилось от лишней бюрократии, под шумок магической войны было проведено несколько нужных директору законов, на пост Министра уселся олух которым можно было легко управлять… Возвращение Тома принесло бы только лишнюю сумятицу в строящееся по замыслу Дамблдора магическое общество.
Ему нужно было время, и оно пока терпело. У него было поле для деятельности и необходимые инструменты. Оставалось пока только одно…
-Минерва? – Дамблдор постучал в двери дома своей соратницы по Ордену Феникса, - Простите что беспокою вас так поздно, но мне необходимо кое что обсудить с вами..
Он был уверен в том, что если Том наглупил и сделал крестражи… он их найдет. Но что если у него не хватит сил их уничтожить или случится что-то незапланированное вроде падения горшка с фикусом на его голову? Всегда нужно иметь запасной план. И он решил сделать планом это глупое пророчество. То есть… сам Дамблдор в пророчества не верил. Произнесенное пророчество, которое никто не услышал, не сбывается. Как то пресловутое дерево в лесу, которое падает беззвучно, если звук его падения никто не слышит. Люди дают жизнь пророчеству своей верой и сами подстраивают под него жизни. Пророчество было его тузом в рукаве. Мальчик был его тузом в колоде. Нужно было сделать так, что бы он любил магический мир всем сердцем. И что бы он был защищен от посягательства пожирателей смерти – тех, кто остался на свободе. И директор школы магии и чародейства знал как этого добиться.

Да, новорожденный сын Лили и Джеймса был очередным козырем в рукаве у Дамблдора. Проблема была только в том, что козыри нужно уметь правильно разыграть. Для того что бы мальчик был готов отдать свою жизнь в угоду пророчеству он должен был  любить магический мир так, что бы отдать за его счастье жизнь. И, скорее всего, зная нетерпение и темную злобу, которые давали силы Тому, это случится не так уж нескоро. Возможно, даже когда Гарри будет еще ребенком или подростком. Как же сделать так, что бы избранный опустил палочку и позволил Темному Лорду убить себя? Обычно подростки не были склонны к самопожертвованию, а выросшие в магическом мире дети относились к нему как к чему-то данному – выпивая воду, наколдованную агуаменти, они даже не задумывались, откуда бралась вода для этого и относились как к само собой разумеющемуся что стоит им только взмахнуть палочкой – и большинство желаний сразу исполнится. Точка зрения была ошибочной, но подростки всегда оставались подростками – как среди магглов, так и среди магов.  Так как же сделать так, что бы мальчик готов был принести себя в жертву как готовы были это сделать куда более старшие и опытные колдуны вроде Алостора? 
Дамблдор задумался об это после того как чары слежения оповестили его что Лили, Джеймс и Том мертвы. И пришла ему на помощь маггловская литература. Люди всегда любили книжные сюжеты, в которых был избранный герой, защитник, спаситель. Не поэтому ли снискала такую популярность Библия и практически весь жанр фэнтези? В общем, Дамблдор пришел к одному простому решению – нужно было вырастить мальчика героем, как Люка Скайвокера. То есть… параллели то были. Мальчик потерял родителей достаточно рано, рос в семье которая его особо не ценила и не признавала особых талантов, а потом узнал что есть другой путь и ему даровали шанс отомстить за родителей и он готов был сделать ради этого все. Да, именно так все и должно быть в случае с Гарри. Поэтому он будет расти не в какой-нибудь магической семье, несмотря на то, что дальние родственники Джеймса непременно захотят забрать к себе парня. Он будет расти у магглов. К счастью, у Лили была сестра. Весьма неприятная особа, насколько помнил Дамблдор. Магию она боялась и не переносила. В основном из-за зависти к сестре, надо думать, и это было хорошо. Скорее всего мальчику она ничего говорить не будет о волшебном мире и будет воспитывать его в излишней строгости. А когда ему исполнится одиннадцать он попадет в мир магии и возлюбит его всем сердцем своим потому что поймет что там его место и он будет чувствовать себя как в сказке. И никогда не будет относиться к стакану заполненному агуаменти как к чему-то особенному. В общем и целом, Дамблдор принял решение за пару минут. Оставалось только претворить его в жизнь. Колдун вызвал Рубеуса Хагрида и отправил его к развалинам дома Поттеров – забрать ребенка и денек подержать его у себя. А сам направился к Минерве на чашечку чая. Декан гриффиндора была его верной соратницей. К тому же, она и так узнает его решение и это вызовет недовольство. Может быть, она попытается что-то сделать – припугнуть Дурслей, например, что бы они хорошо относились к Гарри. А этого было бы лишним.
-От чашечки чаю я не откажусь, - лучезарно улыбнулся Дамблдор и прошествовал в гостиную Минервы, - Вижу, вы предпочитаете праздновать в одиночестве, Минерва?